Автор: Just__Nobody
Персонажи: Киллиан Джонс/Робин Гуд
Рейтинг: NC-17
Жанр: слэш, PWP, AU
Размер: Драббл
Предупреждение: OOC полнейший
(AU - до потери руки)
Посвящение: M-Lady (ты давно просила... ну-с, распишись), alfranZa (чертов арт)
читать дальше
Ром - горький, на губах. Влажные следы поцелуев вырисовываются на его шее, становятся ярче, становятся слаще - горечь в сладком, ром в касаниях горячего рта к беззащитной коже. Сильные руки, покрытые блестящими каплями пота, зарываются в чёрные, смольные как пиратский флаг, волосы, ерошат их, ищут опору. Не находят и находят в одно и то же время, когда потертое дерево стенки оказывается вплотную прижато к его спине.
Килиан щедро сдабривает и без того влажное тело Робина остатками своих бесценных запасов из потертой избитой фляги. В каюте темно, слишком жарко, чересчур тесно, и от выпитого пойла всё сливается в одну точку. И от этой самой точки, такой нужной сейчас, единственной, от маяка, к которому жаждет причалить фрегат, пульсирующий, наливающийся кровью меж его ног, пахнет лесом. Джонса бесит этот запах, бесит, выводит из себя. Выпивка ручьями разливается по поджарому телу Робина, перемешивается с потом - соль и ром, никакого леса. Крюку нравится этот почти морской вкус, и язык выводит узоры на рельефном прессе, обводит круговым движением сосок. Робин, пристреливая вырывающийся стон, прикусывает внутреннюю сторону щеки до крови. Крюк, поднявшись ещё выше, жадно, пьяно впивается в его губы, не обратив внимания на слабые попытки сопротивления. Новый поцелуй - сплошная борьба языков, затесавшиеся в ней кровяная медь, влитые нотки рома.
Киллиан стягивает с них в сумбурном танце остатки одежды. Их укачивает - и дело не в корабле.
Робин ласковыми, неестественно ласковыми для разбойника пальцами касается плеч, лопаток, в лихорадочной спешке скользит к бёдрам - и тут нежности места уже нет. Он становится грубее, резче, не похожим на робкую бабу, и пират, оставляя болезненно-алый засос на его шее, выдавливает усмешку.
Киллиан чувствует требовательную хватку рук на своём члене, и без того готовом дать залп из всех орудий в ближайшее время.
Робин прочерчивает спутанную тропу из поцелуев на влажной пиратской груди, пылающей жаром солнца , тонущего в океанских безбрежных водах, щекоча тёмные короткие волоски на ней.
Киллиан чувствует вокруг своего напрягающегося органа, изнывающего от плотских желаний, влажность и жар, удушающий жар. Не замечает, как оказывается прижат к шершавой стене капитанской каюты, как голова запрокидывается назад, а собственный, прежде ехидный голос дрожит, точно парус на ветру, непривычно низкий, томный, хриплый.
Робин берет член пирата неглубоко в рот, языком обводит головку. Его губы - горячие, безумно горячие. Светлые волосы, промасленные потом, недостаточно длинные, выскальзывают из рук.
Киллиан поддается. Киллиан тонет.
Но тут обстановка игры на его территории берет своё - капитан вспоминает про койку, небрежно, хоть и с невыносимым трудом останавливает Робина Гуда, подталкивая его к кровати. Разбойник - сухопутная крыса, медлит. Джонс раздражается, бормоча невнятные проклятия под нос. Робин падает на матрац; его возбужденный член мачтой готов к любому плаванью, но у капитана другие планы - он нацелился на самую гавань.
Плоть податлива, трепещет в его ладони от равномерных поглаживаний, пока пальцы другой руки разрабатывают Робина для того, чтобы войти в него Джонс смог на всех парусах. Стоны - пушечные выстрелы для пирата, громы арбалета для разбойника - громкие, но слишком тихие, редкие, но частые. Их недостаточно, они растворяются в поцелуях, пропадают, словно стрелы в морской воде.
Недостаточно, недостаточно, недостаточно. Джонс крадет их у Робина, а Робин отнюдь не прочь их отдать.
Член Киллиана постепенно, не стремясь порвать, входит в него. Робин сдерживает возгласы боли, лишь теснее прижимается к торсу любовника, такому же горячему и нагому, как его собственный. Пот заливает глаза, и в нем чудится горько-сладкий привкус рома. Крюк двигается внутри него, сначала неторопливо, потом быстрее, быстрее, вместе с темпом усиливая и громкость их обоюдных стонов. Поцелуи уже не в силах глушить их страсть, и капитан только успевает уловить одну ясную мысль, проскочившую в голове - хорошо, что они на корабле одни.
Они кончают почти одновременно. Их дыхание рваное, сбивчивое, как и гулкий бой сердец. Семя Робина растекается по их оголенным содрогающимся от наслаждения животам, смешиваясь с солью, с ромом, когда Киллиан изливается прямо вглубь разбойника. Последний надрывный всхлип - залп дан и курок спущен.
Киллиан приземляется рядом с пытающимся отдышаться разбойником, выуживая незнамо откуда пригубленную бутыль спиртного. Хрипло смеется, и в его смехе Робину чудится шум прибоя. Темнота каюты освещается голодным блеском пиратского взгляда.
- Повторим?